Величайший рыцарь - Страница 43

– Как и я помню о вас, госпожа, – сказал Вильгельм и снова поцеловал ей руку.

Пальцы все еще оставались тонкими, ухоженными, но на руках появились коричневые старческие пятна. Он взглянул ей в глаза: в них блестели слезы.

Вильгельм уезжал обеспокоенным, на душе было тяжело. Ему хотелось бы выкупить Алиенору, как она когда-то выкупила его. Но он мог только следить за ее старшим сыном, за которого отвечал, и делать все возможное, чтобы оправдать ее доверие.

В Хамстеде Иоанн заявил с кривой ухмылкой, что Алиенора сама виновата в своем нынешнем положении. Однако Вильгельм ответил, что она явно не думала о восстании, выходя замуж за Генриха Анжуйского, и ее мужа можно винить в такой же степени. Просто с годами постепенно утрачивались иллюзии, и из-за этого она оказалась на краю, а потом просто перешла грань. «Как от этого защититься? – думал он. – Как остаться верным и преданным, если любовь умерла, а верность предана? Возможно, человек остается таким потому, что это – единственный свет в пустоте и оторваться – значит, пасть в вечность». Он содрогнулся от этих мыслей, сжал ногами бока коня и поскакал быстрее.

Глава 11

Анет, Нормандия,

весна 1177 года

Турнир в Аннете, на границе Нормандии, привлек участников из многих мест: из Франции, Фландрии, Бри, Шампани, Ломбардии, Бретани, Анжу, Пуату, Нормандии и Англии. Там оказались великие лорды со свитами, менее важные бароны с оруженосцами и конюхами, безземельные рыцари, которые надеялись, что их заметят и наймут. Здесь же собрались многочисленные торговцы и ремесленники, поскольку без оружейников, кузнецов, лекарей, торговцев лошадьми, шорников, владельцев походных кухонь и множества других обойтись на таком турнире не могли. Отверженные прилеплялись к этому огромному дереву, напоминая карбункулы и ссадины, и паразитировали: нищие, воры, проститутки с сутенерами, шулеры и женщины, которые заманивали мужчин и темные переулки, а там их сообщники освобождали жертвы от серебра.

Турниры обладали особым неповторимым ароматом. Вильгельм с удовольствием вдыхал смешивающиеся друг с другом запахи, пока ходил между шатров и прилавков вместе с молодым королем, приветствуя старых товарищей и рассматривая товары. Вокруг них плавали запахи дерна, пыли и разгоряченных лошадей; кислый запах пота, появляющегося от беспокойства, который усилится во время схваток; от кастрюль и решеток пахло кашей и жарящимся беконом.

– Сегодня мы много заработаем на выкупах, – потирая руки, заявил молодой король. – Я чувствую это.

На нем была вышитая шелковая рубашка, обильно украшенная маленькими драгоценными камнями, и плащ, подбитый хвостами горностая. Свита следовала впереди и позади, расчищая дорогу. Король хотел показать себя: им должны были восхищаться.

Вильгельм улыбнулся.

– Вы, вероятно, это очень хорошо почувствуете к концу дня, мой господин. Кости вам подскажут.

– Нет, все получится, если мои люди будут выполнять свою работу, – ответил молодой король.

Год назад Генрих получил разрешение отца переправиться через проливы вместе со свитой и участвовать в турнирах, которые раз в две недели проводились во Франции и соседних странах. Король вначале не хотел давать согласие на это, поскольку сам ненавидел турниры, считая их пустой тратой времени и усилий, а кроме того – рассадником волнении. Он хотел бы, чтобы турниры запретили во всех его доминионах, а не только в Англии. Однако Генрих не давал ему покоя, постоянно приставал и просил, и отец наконец сдался, надеясь, что это обуздает энергию наследника, сделает его более собранным и приучит хоть к какой-то дисциплине.

Вначале люди Генриха постыдно проигрывали на поле. Вильгельм до сих пор морщился, вспоминая те дни. Дело было не в отсутствии мастерства; просто у соперников имелся огромный опыт участия в турнирах. Это были профессионалы, часть которых уже много лет занималась этим и знала все уловки, как честные, так и не очень. Надо было учиться на своих ошибках, и учиться быстро.

Вильгельм взялся за создание приличной команды для участия в турнирах, собирая людей, обладавших разными навыками и умениями. Он поставил более осторожных и надежных мужчин на фланги. Они также получили приказ следить за Генрихом. Более горячие головы или те, кто имел самых сильных боевых коней, возглавляли отряд. В центре располагались самые умелые, готовые и атаковать, и обороняться. Вильгельм заставлял рыцарей сражаться друг с другом, используя все виды оружия, тренироваться и на собственных, и на чужих конях, чтобы подготовиться к разным возможным ситуациям. Когда Адам Икебеф пожаловался, что эти занятия ниже его достоинства, Вильгельм ответил, что есть много других рыцарей, желающих пойти на службу к Генриху, которые не станут уклоняться от того, что требуется. Генрих желал блистать на турнирах, а его людей должны были это обеспечить. Икебеф метал молнии глазами, но ворчать прекратил, по крайней мере в присутствии Вильгельма.

Серьезные тренировки в зимние месяцы стали приносить плоды на следующих турнирах. Рыцари, которые когда-то смеялись над жалкими потугами людей молодого короля, теперь, потирая ссадины и синяки, и начинали их уважать. Генрих купался в лести, как кот в теплых солнечных лучах. Репутация Вильгельма среди участников турниров значительно укрепилась.

Проходя мимо шатра одного из рыцарей из Пуату, Вильгельм с Генрихом услышали, как внутри яростно спорили мужчина и женщина. Перед шатром покрасневший оруженосец проверял снаряжение и безуспешно притворялся глухим. Несколько рыцарей посмеивались и обменивались многозначительными взглядами.