Величайший рыцарь - Страница 45

– Сдавайся! – приказал он, наматывая поводья на кулак и одним глазом наблюдая за поверженным противником, а другим за Генрихом, оказавшимся в центре схватки. Однако рядом с молодым королем находились Болдвин де Бетюн и Роджер де Гожи.

Вильгельм успокоился и обратил все свое внимание на противника, который пытался вырвать у него коня. К тому времени, как Вильгельм заставил его сдаться, остальные французы разбежались. Отряд молодого короля, включая Роджера и Болдвина, преследовал их. Генрих остался позади, договариваясь о выкупе с побежденным противником.

– Думаю, что нужно еще потренироваться, – заявил Вильгельм, присоединяясь к молодому господину. – Что случится в сражении, если они все разбегутся в разные стороны, гоняясь за противником?

Из-под нового блестящего шлема Генриха послышался приглушенный смех.

– Я слышал рассказы о том, что вы вытворяли в Дринкурте – о том, как вы бросились вперед, совершенно не думая о последствиях.

– Это было мое первое сражение, а я сам был зеленым юнцом, – ответил Вильгельм.

Генрих склонился к нему и похлопал по плечу.

– Вы снова ведете себя как старуха, – поддразнил он. – Если вы собираетесь читать им лекцию, то нам нужно вначале их поймать. Вероятно, по пути мы поймаем и еще нескольких французов!

Он пришпорил коня и поскакал в ту же сторону, где исчезли остальные.

Через некоторое время Вильгельм с молодым королем въехали в город Анет и спустились с горы к центру. По пути Вильгельм запустил руку в седельные вьюки, пошарил там и достал гусятину и хлеб. Генрих отцепил флягу с вином от луки седла, затем они с Вильгельмом сняли шлемы и быстро поели, запивая пищу вином. Генрих делал глоток вина после каждого куска гусятины.

– Мне нравится такая жизнь, – заявил он, утирая губы манжетой. Глаза его светились от удовольствия.

Вильгельм согласно кивнул, потому что тоже ее любил. Они с молодым королем в этом были похожи. Трубадуры пели о радости, которую испытывает рыцарь, несясь с копьем наперевес ясным весенним утром, о том, как бурлит кровь, о смелости, возбуждении и жажде славы. Все это было так. Если же приходилось сражаться под холодным дождем, на хромом коне, в ржавых доспехах и день складывался неудачно, то рыцарю хотелось свернуть трубадуру шею. Но в эти минуты такого желания не возникало: ведь в жизни все происходило как в песне.

На главной улице никто не сражался, здесь вообще не было участников турнира, однако горожане стояли на балконах и галереях, надеясь что-то увидеть. Несколько смельчаков оказались на обочине дороге, и среди них – виноторговец, поставивший кувшины с товаром на складной стол, чтобы привлечь внимание рыцарей. Мальчишки то и дело выбегали на дорогу, а затем быстро возвращались назад, чтобы не попасть под копыта.

– Куда поехали рыцари? – спросил Вильгельм у веснушчатого паренька и вручил ему анжуйский пенс и кусочек хлеба.

Ребенок от такой щедрости вытаращил глаза и показал на улицу, уходящую вправо.

– Вон туда, – сообщил он, крепко сжал в кулаке ценную монету и впился зубами в хлеб. Он рвал его зубами так, как собака рвет мясо.

Вильгельм с Генрихом снова надели шлемы и направили боевых коней на улицу, указанную мальчиком, но обнаружили, что дорога перекрыта лордом по имени Симон де Нофль и отрядом пехотинцев, устрашающе размахивающих мечами и копьями. Генрих выругался себе под нос и так сильно потянул за поводья, останавливая коня, что жеребец даже встал на дыбы.

– Что теперь? – спросил он у Вильгельма. Уверенность молодого короля убавилась. – Мы не сможем сквозь них прорваться, но назад повернуть тоже нельзя.

Он повернулся в седле и показал на дорогу позади них. Вильгельм оценивающе осматривал людей Нофля сквозь прорези шлема.

– Они не устоят, если мы бросимся в атаку, – заметил он. – Это не настоящее сражение, когда речь идет о жизни и смерти. Сколько бы он им ни платил, эти деньги не стоят того, чтобы стоять на пути несущихся галопом боевых коней. У де Нофля нет места для контратаки. Они не станут его защищать… Поверьте мне.

Из-под шлема Генриха послышался звук, напоминающий сдержанный смех.

– Я всегда вам верил, – сказал король. – Не подведите меня теперь.

– Никогда, – ответил Вильгельм. – Запомните: правильно выбранная позиция, отношение к делу и сила духа – это больше, чем половина победы в битве. Эти пехотинцы сейчас видят двух рыцарей на молодых боевых конях. Они видят копыта с железными подковами, которые одним ударом способны переломать им руки и ноги. Они видят кольчуги, которые нелегко пронзить, и шлемы с прорезями, под которыми не рассмотреть выражение лица. А мы видим их страх.

Генрих кивнул, усваивая урок.

– А кого мы видим? – спросил он.

– Овец, – ответил Вильгельм и тихо усмехнулся. – Одна запаникует, и все стадо понесется за ней.

Два рыцаря одновременно приготовили копья, прикрылись щитами и пришпорили коней. От удара копыт по камням, которыми была вымощена улица, взлетали искры. Шелковые покрывала на животных развевались и трепетали, когда они неслись галопом. Вильгельм не отводил взгляд от Симона де Нофля, который громким голосом отдавал команды. Он приказывал своим людям оставаться на местах, но Вильгельм знал, что они этого не сделают. Большинство были наемниками и не собирались демонстрировать верность господину, оставаясь на месте при приближении двух мощных боевых коней. Кони продолжались нестись вперед, и пехотинцы не выдержали. Они разлетелись, как солома на ветру. Вильгельм подгонял жеребца бедрами, потом чуть-чуть развернулся и крепко схватил коня де Нофля за поводья.