Величайший рыцарь - Страница 5

После первого яростного столкновения противники разделились на пары. Во время обучения Вильгельм не подозревал, какой яростной может быть настоящая битва. Он не ожидал такого шума и неистовства, но это его не смутило, и он жадно набирался опыта. Схватки с более опытными воинами, из которых он вышел победителем, добавили ему уверенности. Он одновременно испытывал ужас и возбуждение. Точно так же чувствует себя рыба, выпущенная в быстро текущую реку из пруда со стоячей водой.

Герцог Булонский отправил в битву дополнительные силы, и драка за мост стала еще более отчаянной. Горожане, вооруженные дубинами, палками и рогатками, сражались рядом с рыцарями. Преимущество переходило то к одной, то к другой стороне. Это была грязная и опасная работа, и меч Вильгельма быстро стал скользким от пота и крови.

– Танкарвиль! – хрипло закричал Вильгельм, разворачиваясь, чтобы нанести удар французскому рыцарю.

Боевой конь противника испугался, дернулся и сбросил всадника в пыль, где он и остался лежать без движений. Вильгельм схватил копье рыцаря и направил гнедого жеребца к группе фламандских наемников, которые грабили дом. Один вытащил на улицу сундук и пытался сбить замок рукояткой меча. Услышав предупредительный крик товарищей, он развернулся, но в результате только получил удар копьем в грудь. Копье вонзилось в тело, но другие фламандцы тут же окружили Вильгельма, намереваясь стащить его с коня.

Вильгельм развернулся, пытаясь увести жеребца, яростно работая мечом и прикрываясь щитом. Потом один из противников схватил багор, стоявший у стены дома, и попробовал им стянуть Вильгельма с коня. Багор зацепил кольчугу на плече, порвал ее, несколько колец выпали, и багор прошел сквозь стеганый гамбизон под доспехами и вонзился в плоть. В пылу битвы Вильгельм не почувствовал боли. Когда наемники окружили его, он нащупал шпорами детородный орган коня, и тот мгновенно лягнул того, кто оказался сзади. Вильгельм услышал за спиной крик. Копыто ударило о плоть, и человек рухнул, как камень. Вильгельм ухватился за один из ремней на груди коня и снова воспользовался шпорой, на этот раз перед подпругой. Конь встал на дыбы, потом снова опустился на все четыре ноги и бросился вперед. В результате солдатам, которые держали поводья, пришлось их отпустить и отпрыгнуть в сторону, чтобы их не растоптали. Наемник с багром потерял равновесие, Вильгельму удалось высвободиться и повернуться к нему. С трудом выдавливая из себя боевой клич своего господина, который скорее напоминал плач, Вильгельм опустил меч, увидел, как противник упал, и заставил гнедого жеребца проскакать по телу. Избавившись от наемников, Вильгельм присоединился к основной группе рыцарей Танкарвиля, но на шее его коня был глубокий порез, и поводья стали скользкими от крови.

Противник заставил защитников Дринкура отступить на край моста. Дым и огонь превратили окрестности в предместья ада, но город оставался в руках гарнизона. Французская армия все еще продолжала попытки сломить нормандскую оборону, но они напоминали набегающую на гранит волну. Вильгельм резал и рубил врага, и у него уже искры сыпались из глаз от усталости и перенапряжения. Его удары больше не отличались точностью и красотой. Он пытался выжить, пережить еще одну минуту, потом следующую… Он старался удержаться и не отступить. Каждый раз, когда ему казалось, что он больше не в состоянии сражаться, молодой человек ругал себя и находил силы еще один раз поднять и опустить руку.

Внезапно протрубили в рог. Звук раздался над кружащей массой людей, и напряжение тут же ослабло. Французский рыцарь, который стильно давил на Вильгельма, отступил назад и вышел из схватки.

– Они трубят отбой! – тяжело дыша, сказал один рыцарь Танкарвиля. – Божья кровь, они отступают! Танкарвиль! Танкарвиль!

Всадник пришпорил боевого коня. От осознания того, что противник отступает, Вильгельм ожил. В его усталые члены заново влилась жизненная сила. Его раненый конь шатался под ним, но Вильгельм бесстрашно спрыгнул на землю и присоединился к преследованию на своих двоих.

Французы бежали по горящим пригородам Дринкурта. Их гнали горожане, им приходилось отбиваться от рыцарей и солдат. Наконец Вильгельм так запыхался, что больше не мог бежать, и рухнул у стены овчарни в предместье. У него горело горло от жажды, меч затупился и испачкался от многочисленных ударов по щитам, кольчугам и плоти. Молодой человек снял шлем и опустил голову с каменный желоб, по которому воду подавали овцам. Потом он жадно пил. Утолив жажду и отдышавшись, он вытер кровь с меча клоком шерсти, застрявшим в плетеном заборе, опустил меч в ножны и тяжело пошел назад к мосту. От усталости казалось, что сапоги сделаны из свинца.

Его гнедой конь лежал на боку, и уже по его позе, еще до того как Вильгельм встал на колени у головы животного и заглянул в глаза, стало понятно, что он мертв. Вильгельм положил руку на все еще теплую шею и почувствовал, как жесткая грива царапает его окровавленные костяшки пальцев. Этот конь был подарком от Гийома де Танкарвиля вместе с мечом, кольчугой и плащом, врученными при посвящении в рыцари. Хотя конь совсем немного послужил ему, Вильгельм любил его гораздо больше, чем следовало, и теперь внезапно почувствовал ком в горле. Это было хорошее животное – сильное, горячее и послушное.

– Это не последний конь, которого ты потеряешь, – хрипло произнес Лорис, склоняясь с седла серого в яблоках жеребца. Его конь был ранен в нескольких местах, но поверхностно и продолжал стоять. – Это часть войны, парень. – Он протянул руку, которая, как и у Вильгельма, была заляпана кровью после дневной работы. – Давай, садись за мной.